III
Композиция Белого Моря
III
Композиция Белого Моря
— Что-то вы легко оделись, ребятки, — Павел вышел на крыльцо, накидывая на шею герметичную папку с документами.
— Всё, что осталось сухим, — пожала плечами и лучше укуталась во флисовый плед.
— Это Белое море, окоченеете в пять минут!, — оценил наш капитан грудным баритоном.
— Всё, что осталось сухим, — пожала плечами и лучше укуталась во флисовый плед.
— Это Белое море, окоченеете в пять минут!, — оценил наш капитан грудным баритоном.
— Что-то вы легко оделись, ребятки, —Павел вышел на крыльцо, накидывая на шею герметичную папку с документами.
— Всё, что осталось сухим, — пожала плечами и лучше укуталась во флисовый плед.
— Это Белое море, окоченеете в пять минут!, — оценил наш капитан грудным баритоном.
— Всё, что осталось сухим, — пожала плечами и лучше укуталась во флисовый плед.
— Это Белое море, окоченеете в пять минут!, — оценил наш капитан грудным баритоном.
Сам Павел явно не заботился о температурах. Везти нас в море он собирался в испачканной во время стройки футболке, шортах и кроксах. На груди красовался массивный круглый медальон со звездой Давида.
В серый железный катер мы забрались с плавучего причала. В ноги, перед местом рулевого Павел втиснул огромную блютус-колонку и предложил подключать свою музыку. Поблагодарили за сервис и решили ознакомиться с хозяйским плейлистом.
«Любэ» в качестве первого саундтрека Павла не устроила. Другое дело — «Кино».
Шум мотора и мерный ритм слились в новую аранжировку. Образовавшиеся за спиной волны и внутренний голос подпевали:
В серый железный катер мы забрались с плавучего причала. В ноги, перед местом рулевого Павел втиснул огромную блютус-колонку и предложил подключать свою музыку. Поблагодарили за сервис и решили ознакомиться с хозяйским плейлистом.
«Любэ» в качестве первого саундтрека Павла не устроила. Другое дело — «Кино».
Шум мотора и мерный ритм слились в новую аранжировку. Образовавшиеся за спиной волны и внутренний голос подпевали:
Сам Павел явно не заботился о температурах. Везти нас в море он собирался в испачканной во время стройки футболке, шортах и кроксах. На груди красовался массивный круглый медальон со звездой Давида.
В серый железный катер мы забрались с плавучего причала. В ноги, перед местом рулевого Павел втиснул огромную блютус-колонку и предложил подключать свою музыку. Поблагодарили за сервис и решили ознакомиться с хозяйским плейлистом.
В серый железный катер мы забрались с плавучего причала. В ноги, перед местом рулевого Павел втиснул огромную блютус-колонку и предложил подключать свою музыку. Поблагодарили за сервис и решили ознакомиться с хозяйским плейлистом.
«Любэ» в качестве первого саундтрека Павла не устроила. Другое дело — «Кино».
Шум мотора и мерный ритм слились в новую аранжировку. Образовавшиеся за спиной волны и внутренний голос подпевали:
Шум мотора и мерный ритм слились в новую аранжировку. Образовавшиеся за спиной волны и внутренний голос подпевали:
Он не помнит слово «да» и слово «нет»,
Он не помнит ни чинов, ни имен.
И способен дотянуться до звезд,
Не считая, что это сон
Он не помнит ни чинов, ни имен.
И способен дотянуться до звезд,
Не считая, что это сон
Вопреки опасениям капитана, было совершенно не холодно. Даже напротив — тепло-желтое солнце грело, совсем, казалось бы, не по-северному. Я небезопасно свешивалась за борт и пыталась поймать ладонью разлетающиеся крупные солёные капли. Они были такими белыми и круглыми, что походили на плоды снежноягодника — те, что усеивают осенью городские улицы и слабо хрустят под сапогами.
Вопреки опасениям капитана, было совершенно не холодно. Даже напротив — тепло-желтое солнце грело, совсем, казалось бы, не по-северному. Я небезопасно свешивалась за борт и пыталась поймать ладонью разлетающиеся крупные солёные капли. Они были такими белыми и круглыми, что походили на плоды снежноягодника — те, что усеивают осенью городские улицы и слабо хрустят под сапогами.
— У нас здесь есть лабиринт. Как на Соловках. Не были? В 18 году нашли, в 19 откопали. Натуральный! Не как новоделы на Соловках сделаны. Археологи исследовали, признали, что подлинный.
— У нас здесь есть лабиринт. Как на Соловках. Не были? В 18 году нашли, в 19 откопали. Натуральный! Не как новоделы на Соловках сделаны. Археологи исследовали, признали, что подлинный.
Керетский лабиринт
Один из 40 каменных лабиринтов на берегу Белого моря. Расположен в 20 километрах от Керети, на юге полуострова Красная Луда Чупинского залива.
По форме – почти правильный круг десять с половиной – двенадцать метров в диаметре. Ход лабиринта очень узкий – по десять-пятнадцать сантиметров. Единого мнения о древности подобных лабиринтов нет, карельские, в частности, датируют по находящимся рядом фундаментам строений – от I до XVII вв. н.э. Функциональное назначение каменных выкладок доподлинно неизвестно.
По одной из теорий, находящиеся преимущественно рядом с водоемами, они символизируют один из способов лова рыбы или отмечают «семужные» места – устья рек, в которых нерестится сёмга. По другой версии, лабиринты символизировали путь человека от жизни к смерти в шаманских ритуалах.
Керетский лабиринт
Один из 40 каменных лабиринтов на берегу Белого моря. Расположен в 20 километрах от Керети, на юге полуострова Красная Луда Чупинского залива. По форме – почти правильный круг десять с половиной – двенадцать метров в диаметре. Ход лабиринта очень узкий – по десять-пятнадцать сантиметров. Единого мнения о древности подобных лабиринтов нет, карельские, в частности, датируют по находящимся рядом фундаментам строений – от I до XVII вв. н.э. Функциональное назначение каменных выкладок доподлинно неизвестно. По одной из теорий, находящиеся преимущественно рядом с водоемами, они символизируют один из способов лова рыбы или отмечают «семужные» места – устья рек, в которых нерестится сёмга. По другой версии, лабиринты символизировали путь человека от жизни к смерти в шаманских ритуалах.
- – А что здесь ловится?– Треска, зубатка, камбала.. Да много! Лососёвые, горбуша, сёмга, селёдка, ивановская селёдка, морской окунь… Даже акулы здесь есть. Ну они не большие, селёдковые. Или селёдочные, если правильнее.
- – Сами видели?– Да-а. Дак они в сети попадаются. Ставишь когда на горбушу и семгу. Селедку гоняет… А они такие прикольные, маленькие. Посмотрим да отпускаем. Белуг много, котиков. Котиков сегодня видели. Нерп, тюленей. Этого добра хватает. Сейчас была бы спокойная вода, и мы бы увидели. Белугу-то издалека видно, особенно в сопках. И котиков тоже, они торчат как поплавки.
- – А чтобы в море плавать нужны специальные документы?– Конечно. Вот целая пачка. Права специальные, рацию с собой. Мало ли что случится. Речное и морское плавание – это разные документы, как категории B и C для автомобиля. То же самое транспортное средство. Жилеты – те же ремни безопасности. Вот мотор навернулся, скажем – часа достаточно, чтоб утонуть. Даже в теплой воде. В 23 градуса вот, доплывете до берега? Я думаю, шансов нет никаких. И у меня тоже. На адреналине метров сто, пятьсот, а дальше…
- – А что здесь ловится?– Треска, зубатка, камбала.. Да много! Лососёвые, горбуша, сёмга, селёдка, ивановская селёдка, морской окунь… Даже акулы здесь есть. Ну они не большие, селёдковые. Или селёдочные, если правильнее.
- – Сами видели?– Да-а. Дак они в сети попадаются. Ставишь когда на горбушу и семгу. Селедку гоняет… А они такие прикольные, маленькие. Посмотрим да отпускаем. Белуг много, котиков. Котиков сегодня видели. Нерп, тюленей. Этого добра хватает. Сейчас была бы спокойная вода, и мы бы увидели. Белугу-то издалека видно, особенно в сопках. И котиков тоже, они торчат как поплавки.
- – А чтобы в море плавать нужны специальные документы?– Конечно. Вот целая пачка. Права специальные, рацию с собой. Мало ли что случится. Речное и морское плавание – это разные документы, как категории B и C для автомобиля. То же самое транспортное средство. Жилеты – те же ремни безопасности. Вот мотор навернулся, скажем – часа достаточно, чтоб утонуть. Даже в теплой воде. В 23 градуса вот, доплывете до берега? Я думаю, шансов нет никаких. И у меня тоже. На адреналине метров сто, пятьсот, а дальше…
Мы плыли между островами — монолитную кость каменных берегов только слегка покрывали незнакомые мхи. Там, где берег не падал в воду отвесной скалой, виднелись прибрежные камни. После отлива их бока оголились и взору предстали красные ожоги — уровень воды отметил берег красноватой полосой.
Мы плыли между островами — монолитную кость каменных берегов только слегка покрывали незнакомые мхи. Там, где берег не падал в воду отвесной скалой, виднелись прибрежные камни. После отлива их бока оголились и взору предстали красные ожоги — уровень воды отметил берег красноватой полосой.
Отметины на скалах оставляла не только природа. Каждый уважающий себя проезжающий стремился увековечить свою персону на монолите. Из колонок раздавался «Владивосток 2000» «Мумий Тролля».
Мне подумалось, что эту песнь можно было услышать из любого российского утюга, любой форточки, с любого борта, из салона любого автомобиля. И строки Лагутенко и эти надписи на камнях, как будто говорили:
Мне подумалось, что эту песнь можно было услышать из любого российского утюга, любой форточки, с любого борта, из салона любого автомобиля. И строки Лагутенко и эти надписи на камнях, как будто говорили:
Отметины на скалах оставляла не только природа. Каждый уважающий себя проезжающий стремился увековечить свою персону на монолите. Из колонок раздавался «Владивосток 2000» «Мумий Тролля».
Мне подумалось, что эту песнь можно было услышать из любого российского утюга, любой форточки, с любого борта, из салона любого автомобиля. И строки Лагутенко и эти надписи на камнях, как будто говорили:
Мне подумалось, что эту песнь можно было услышать из любого российского утюга, любой форточки, с любого борта, из салона любого автомобиля. И строки Лагутенко и эти надписи на камнях, как будто говорили:
«Под одним небом везде люди»
— Сейчас подплывем к расщелине, снимайте! Будет прикольно! — перекрикивая шум ветра выкрикнул Павел. Он привычным движением забавного маленького руля развернул катер — видимо эта трещина в отвесной скале была его привычной экскурсионной точкой для туристов вроде нас.
— Сейчас подплывем к расщелине, снимайте! Будет прикольно! — перекрикивая шум ветра выкрикнул Павел. Он привычным движением забавного маленького руля развернул катер — видимо эта трещина в отвесной скале была его привычной экскурсионной точкой для туристов вроде нас.
Сквозь ветер донеслась следующая мелодия. Экскурсионный настрой нашего капитана сменился лирическим. Контраст создавал Градский. Через некоторое время Павел снова развернулся к ребятам, которые втроем жались на скамейке в задней части судна.
— Губу называют Калифорния. Бывали вы когда-нибудь в Калифорнии? Нет? Вот сейчас побываете.
Романс Градского сменился Ленинградом.
— Губу называют Калифорния. Бывали вы когда-нибудь в Калифорнии? Нет? Вот сейчас побываете.
Романс Градского сменился Ленинградом.
Сквозь ветер донеслась следующая мелодия. Экскурсионный настрой нашего капитана сменился лирическим. Контраст создавал Градский. Через некоторое время Павел снова развернулся к ребятам, которые втроем жались на скамейке в задней части судна.
— Губу называют Калифорния. Бывали вы когда-нибудь в Калифорнии? Нет? Вот сейчас побываете.
Романс Градского сменился Ленинградом.
— Губу называют Калифорния. Бывали вы когда-нибудь в Калифорнии? Нет? Вот сейчас побываете.
Романс Градского сменился Ленинградом.
И запоют зимою птицы, решат проблемы ЖКХ
И грустный станет веселиться
Бриллианты, золото, меха подешевеют в одночасье
И водка превратится в виски
И будет свет и будет счастье, когда себе я вставлю…
И грустный станет веселиться
Бриллианты, золото, меха подешевеют в одночасье
И водка превратится в виски
И будет свет и будет счастье, когда себе я вставлю…
Мы оказались в бухте, где пришвартовались несколько яхт. Как мы узнали позже — это была одна из остановок местной Чупинской регаты. Под оглушительный высокочастотный припев Павел остановился у одного из суден. Местная разношерстная команда — от щекастого парня в смешном белом поло до загорелого и высушенного темноволосого мужчины в плавательном костюме — махала нашему капитану наиболее активно.
Мы оказались в бухте, где пришвартовались несколько яхт. Как мы узнали позже — это была одна из остановок местной Чупинской регаты. Под оглушительный высокочастотный припев Павел остановился у одного из суден. Местная разношерстная команда — от щекастого парня в смешном белом поло до загорелого и высушенного темноволосого мужчины в плавательном костюме — махала нашему капитану наиболее активно.
— Подождёте тут пару минут. Вам бонус! — прогрохотал Павел и бросил одному из яхтсменов тонкий канат, — Не могу же я с мужиками не поздороваться!
Из колонки все так же визжала компаньонка Шнурова. Точно так, как разрывается магнитола низко посаженной приоры, остановившейся на обочине, чтобы ее водитель смог поздороваться с корешами.
Из колонки все так же визжала компаньонка Шнурова. Точно так, как разрывается магнитола низко посаженной приоры, остановившейся на обочине, чтобы ее водитель смог поздороваться с корешами.
— Подождёте тут пару минут. Вам бонус! — прогрохотал Павел и бросил одному из яхтсменов тонкий канат, — Не могу же я с мужиками не поздороваться!
Из колонки все так же визжала компаньонка Шнурова. Точно так, как разрывается магнитола низко посаженной приоры, остановившейся на обочине, чтобы ее водитель смог поздороваться с корешами.
Из колонки все так же визжала компаньонка Шнурова. Точно так, как разрывается магнитола низко посаженной приоры, остановившейся на обочине, чтобы ее водитель смог поздороваться с корешами.
Только на обратном пути череда Ленинграда в плейлисте завершилась и запел Шевчук.
Только на обратном пути череда Ленинграда в плейлисте завершилась и запел Шевчук.
О прекрасная даль, поглотившая небо…
Павел потянулся к телефону. «Жаль, хорошая же песня» — успело пронестись в голове. Но он сделал погромче:
Павел потянулся к телефону. «Жаль, хорошая же песня» — успело пронестись в голове. Но он сделал погромче:
Облака, как к любимой, прижались к земле
Где ты и я под простой, да нескошенной крышей
Ищем друг в друге тепло
Где ты и я под простой, да нескошенной крышей
Ищем друг в друге тепло
Казалось, что облака над нами прижимаются не к земле, но к воде. Ускорившийся на обратную дорогу катер буквально подпрыгивал на небольших волнах, создавая эффект свободного падения. Брызги летели в лицо. Шевчук пел. Павел улыбался. Я улыбалась и пела вместе с Шевчуком. Спустя сорок минут в Белом море мы уже были своими.
Казалось, что облака над нами прижимаются не к земле, но к воде. Ускорившийся на обратную дорогу катер буквально подпрыгивал на небольших волнах, создавая эффект свободного падения. Брызги летели в лицо. Шевчук пел. Павел улыбался. Я улыбалась и пела вместе с Шевчуком. Спустя сорок минут в Белом море мы уже были своими.
